Самую трагическую роль в естественно-научной судьбе понятия "информация" сыграло ошибочное представление о ней, как о некой субстанции. Распространению этого заблуждения способствовали, во-первых, чисто языковые моменты. Выражения типа: "закачивать...", "получать...", "хранить..." "перерабатывать информацию" - будят откровенно вещные ассоциации с нефтью, золотыми слитками, железной рудой и т.п. Во-вторых - субстанциальный взгляд на понятие информации обусловлен прискорбными методологическими ошибками, допущенными при его внедрении в общенаучный лексикон.
Хоть порой и утверждается, что философы рассматривали информацию, как феномен, ещё в античности, - в широко распространённую философскую категорию с чётко присвоенными ей значениями последняя явно не превратилась и в более поздние времена. Скорее можно говорить о том, что это латинское слово употреблялось на общеязыковых началах (как употребляются и родственные ему русские слова "осведомлённость" или "знания"). Всю полновесность термина информация обрела лишь благодаря математикам и инженерам. Но ни Хартли, ни Шеннон, победоносно разработавшие простой и эффективный аппарат её математического моделирования, не сочли необходимым потратить достаточное количество времени и бумаги на обсуждение её содержательной интерпретации.
В результате - дальнейшее бытие термина разделилось на два практически не пересекающихся потока. Другие инженеры и математики, по примеру отцов-основателей, продолжали совершенствовать и развивать математический аппарат, не вдаваясь в "философские" дебри, а все остальные, молниеносно подхватив звонкое словечко, стали деятельно насыщать его всевозможными смыслами, совершенно не утруждая себя соотнесением этих смыслов с изначально "зарядившими" это слоечко недюжинным познавательным потенциалом математическими построениями. И в основном интерпретации эти строились в полном согласии с той субстанциальной окраской, которую услужливо подкинули грамматики далёких от математической строгости живых человеческих языков.
Информация на тему информации начала "течь рекой", "переполнять" страницы газет и журналов, "накапливаться" в специальных информационных водохранилищах и т.д., и т.п. У некоторых здравомыслящих авторов возникло даже желание насытить это текучее нечто новым формализуемым содержанием ("ценностью", "полезностью" и т.п.), но ни к чему хорошему это не привело, поскольку очевидно смахивало на моделирование маслянистости сливочного масла.
И печальным итогом всей этой эпопеи явилось одно - почти поголовная аллергия у ответственно мыслящих людей на само понятие, первоначально показавшееся таким продуктивным, таким многообещающим. И, не побоюсь этого слова, - его естественно-научное забвение. Сегодня информация - это прежде всего заметка в газете, в сети или на ТВ. Да ещё - нули и единицы в электронных ячейках памяти.
А всего-то - не хватило в нужный момент вдумчивости, чтобы (пока всё ещё не зашло слишком далеко) вспомнить и указать: эй, смотрите, Хартли и Шеннон смоделировали (и измерили) никакую не субстанцию. Их интересовали не жидкости и не металлы (не золото и не нефть). Их интересовали отношения. Такие же отношения, какими являются отношения симетрии, отношения подобия или конгруэнтности, отношения гомоморфизма, изоморфизма и пр. И ближе всего по своему содержательному спектру эти отношения (то есть отношения, интересовавшие Хартли и Шеннона, информация, как отношение) - к такому общеизвестному и общепонятному отношению, как отношение синхронности.
Количество информации - по Клоду Шеннону - это в определённом смысле и есть "количество/степень" синхронности. В более широком смысле информация - это отношение синхронности не только во времени, но и в пространстве. Причём в любом - не только физическом, но и во всяком категориальном. Но всегда - отношение. Если усвоить это крепко, то дальше всё катится "как по маслу". Прямо к долгожданным ответам.
Хоть порой и утверждается, что философы рассматривали информацию, как феномен, ещё в античности, - в широко распространённую философскую категорию с чётко присвоенными ей значениями последняя явно не превратилась и в более поздние времена. Скорее можно говорить о том, что это латинское слово употреблялось на общеязыковых началах (как употребляются и родственные ему русские слова "осведомлённость" или "знания"). Всю полновесность термина информация обрела лишь благодаря математикам и инженерам. Но ни Хартли, ни Шеннон, победоносно разработавшие простой и эффективный аппарат её математического моделирования, не сочли необходимым потратить достаточное количество времени и бумаги на обсуждение её содержательной интерпретации.
В результате - дальнейшее бытие термина разделилось на два практически не пересекающихся потока. Другие инженеры и математики, по примеру отцов-основателей, продолжали совершенствовать и развивать математический аппарат, не вдаваясь в "философские" дебри, а все остальные, молниеносно подхватив звонкое словечко, стали деятельно насыщать его всевозможными смыслами, совершенно не утруждая себя соотнесением этих смыслов с изначально "зарядившими" это слоечко недюжинным познавательным потенциалом математическими построениями. И в основном интерпретации эти строились в полном согласии с той субстанциальной окраской, которую услужливо подкинули грамматики далёких от математической строгости живых человеческих языков.
Информация на тему информации начала "течь рекой", "переполнять" страницы газет и журналов, "накапливаться" в специальных информационных водохранилищах и т.д., и т.п. У некоторых здравомыслящих авторов возникло даже желание насытить это текучее нечто новым формализуемым содержанием ("ценностью", "полезностью" и т.п.), но ни к чему хорошему это не привело, поскольку очевидно смахивало на моделирование маслянистости сливочного масла.
И печальным итогом всей этой эпопеи явилось одно - почти поголовная аллергия у ответственно мыслящих людей на само понятие, первоначально показавшееся таким продуктивным, таким многообещающим. И, не побоюсь этого слова, - его естественно-научное забвение. Сегодня информация - это прежде всего заметка в газете, в сети или на ТВ. Да ещё - нули и единицы в электронных ячейках памяти.
А всего-то - не хватило в нужный момент вдумчивости, чтобы (пока всё ещё не зашло слишком далеко) вспомнить и указать: эй, смотрите, Хартли и Шеннон смоделировали (и измерили) никакую не субстанцию. Их интересовали не жидкости и не металлы (не золото и не нефть). Их интересовали отношения. Такие же отношения, какими являются отношения симетрии, отношения подобия или конгруэнтности, отношения гомоморфизма, изоморфизма и пр. И ближе всего по своему содержательному спектру эти отношения (то есть отношения, интересовавшие Хартли и Шеннона, информация, как отношение) - к такому общеизвестному и общепонятному отношению, как отношение синхронности.
Количество информации - по Клоду Шеннону - это в определённом смысле и есть "количество/степень" синхронности. В более широком смысле информация - это отношение синхронности не только во времени, но и в пространстве. Причём в любом - не только физическом, но и во всяком категориальном. Но всегда - отношение. Если усвоить это крепко, то дальше всё катится "как по маслу". Прямо к долгожданным ответам.
Комментариев нет:
Отправить комментарий